БОРОДИН
За Гейдельбергом вечерами – с Катей!
Как фосфор, Неккар блещет при луне.
Холмы и скаты, и цветная скатерть
Лужайки: «Славно, что пришли ко мне!»
В соседней роще щёлканье и пенье.
Меж тем, смотря на Таунус за ней,
Рассказывала Саше о Шопене,
Всех покорившем музыкой своей.
Он ей внимал, на бледный профиль глядя,
И думал: «Боже, как тебя люблю!..»
Все мои ноты в этой милой пряди,
Как на линейках нотных, их коплю!»
Она опять о вальсах, о мазурках,
О вдохновенье на пределе сил.
Он вспомнил – по звучанью – о мензурках:
А вдруг спиртовку я не загасил?..
Скорей в лабораторию! Катюша,
Прости !!! Меж склянок в реактивах он,
Весь упоённый опытами, слушал
Растворов шип, их диалог, и звон!
До бензоила фтористого, право,
Рукой подать! Тьма проб – и что с того!
Призванье – наслажденье, не забава!
Он новое даст миру вещество!
Вдруг в нём очнулось и пропело что-то,
«Восьмушек» и «шестнадцатых» игра!
Он на клочок бумаги эти ноты
Карандашом занёс ещё с утра.
Домой, пока не стёрлись! Крыть бы лаком...
Без музыки теперь и день немил!
Всё ж в ней призванье! Он почти что плакал,
Спеша к роялю, к клавишам немым.
Что сочинит? Но знал уже заране:
Он для любимой выдохнет квинтет!
Постиг: есть то, что выше всех призваний, -
Любовь, её необъяснимый свет!
Не знал, что будет разрываться часто
Между наукой, музыкой и ней,
Измученной бессонницей и астмой,
В сплошных заботах беспощадных дней.
Ещё успеет мир обогатиться
Его душой, где чётких три тропы,
Покуда вдруг создатель «Богатырской»
Не рухнет среди пляшущей толпы...
|